Жемчуг и мудрость: история давно забытого ремесла

В маленьком городке на севере Франции сохраняется искусство изготовления красивых предметов из ракушек.

Дебора Нэш

Это было удивительное, хотя и уместное совпадение, что дорогу в Музей перламутра и таблеттери мне показал джентльмен из Мадагаскара. Когда я прибыл на вокзал Мерю в О-де-Франс, он указал на кирпичный фасад и дымоход здания, бывшей пуговичной фабрики, хорошо видимого на лесистом склоне холма над городом, и велел мне идти прямо.

Внутри находились корзины из ракушек и перламутра, также известного как перламутр – блестящие и прочные минеральные моллюски, такие как устрицы, которые покрывают внутреннюю часть своих раковин. Содержимое было привезено из отдаленных уголков мира, включая Мадагаскар, в Меру в те годы, когда его фабрики использовали его для производства пуговиц и других мелких предметов, таких как домино и игральные кости, называемых таблетками.

Музей перламутра и таблеттерии — необычная находка, свидетельство ремесла, давно забытого в эпоху механизации. Он открылся в мае 1999 года благодаря усилиям группы местных энтузиастов, стремящихся сохранить исчезающее наследие этого ремесла. С тех пор его посещают в среднем 20 000 посетителей в год.

Экскурсия по музею начинается с вопроса: «Что такое планшеттерия?» Никто из нас не знает. Наш путеводитель описывает, как этот термин возник в средние века, когда первые мастера изготавливали деревянные таблички, покрытые воском, для письма; они стали ассоциироваться с религиозными обрядами и позже были воплощены в драгоценных материалах. В Меру производство таблеточек началось как кустарное производство в 1700-х годах. В зимние месяцы фермеры работали дома, вырезая вручную различные предметы, включая ручки ножей и гребни, распятия, небольшие коробочки и футляры, а также палки и ограждения складных вееров из кости, рога и дерева.

Торговля расширилась и процветала в 19 веке с появлением производства пуговиц, чему способствовало появление парового оборудования. В период своего расцвета, в 1910 году, на пуговичных фабриках региона было занято до 10 000 рабочих.

«Хотя эта промышленность была очень местной, — объясняет экскурсовод музея, — сырье поступало со всего мира». Грузы поступали в Гавр для транспортировки в Верхний де-Франс, а готовая продукция отправлялась в большие дома высокой моды и универмаги в Париже и экспортировалась в Европу, Африку и Америку.

Но, как и в других обрабатывающих отраслях такого типа, выживание в 20-м веке оказалось более трудным из-за конкуренции из-за границы, двух мировых войн, экономического краха 1930-х годов, роста производства пластика и других синтетических материалов в 1960-х годах и запрета международная торговля видами, находящимися под угрозой исчезновения, с 1970-х годов. Упадок и закрытие казались неизбежными, и традиции Меру по изготовлению пуговиц и табличек могли бы вообще исчезнуть, если бы не семьи, чья связь с ними уходила корнями в поколения.

Пьер Плансон происходит из одной такой семьи и сегодня время от времени выступает с лекциями в музее. Когда ему было 13 лет, его дедушка, мастер по изготовлению пуговиц, посоветовал ему научиться резать перламутр, и Пьер устроился на работу на фабрику в соседнем Амбленвиле, пройдя путь до директора в 1976 году.

Когда 25 лет спустя фабрика закрылась, Плансон подарил часть оборудования музею. Другие собирали фотографии, инструменты и устные рассказы, все из которых вносят свой вклад в patrimoine, общее нематериальное наследие местных жителей, которые участвовали в создании одних и тех же предметов с использованием одних и тех же технологий и материалов, сохраненных и выставленных здесь.

На первом этаже представлена ​​реконструкция мастерской мсье Татена по изготовлению домино, демонстрирующая фрагменты коровьих костей, импортированных из Латинской Америки, и плиты черного дерева из Африки. После того, как кость и черное дерево были вырезаны по форме и склеены вместе с помощью рыбьего клея, чтобы получился стержень домино, гладкий и приятный для руки, его центр был отмечен латунной прихваткой на верхнем белом (костяном) слое и проткнут ряд неглубоких отверстий, которые затем были закрашены. В этом процессе участвовала вся семья, от бабушек и дедушек до внуков, все работали дома, и, по словам нашего гида, с их скоростью и точностью не могла сравниться ни одна машина.